Здесь рождалась Победа

В марте-мае 1942 года в Сибирском военном округе в городе Омске согласно приказу была сформирована дивизия на базе Омского военно-пехотного училища имени М. В. Фрунзе. Выполнение приказа было поручено начальнику училища полковнику Леонтию Николаевичу Гуртьеву. Дивизия комплектовалась в основном добровольцами из Омской и прилегающих областей Западной Сибири. Л. Н. Гуртьев лично формировал полки.

Ветераном Гуртьевской дивизии был Егор Евтихьевич Гацко (1914 г.р.) – гвардии старшина, сапер-разведчик, прошедший фронтовыми дорогами от Сталинграда до Берлина в составе 120-ой (308-ой) гвардейской стрелковой дивизии. Архив ветерана хранится в фондах музея, а парадный пиджак с наградами находится в музейной экспозиции. Орден Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За взятие Кенигсберга», «За взятие Берлина» и другие – яркая иллюстрация его героической судьбы.

Сам Гацко (1914 г. р.) родом из Шербакульского района. «Сколько помню себя, всегда был в работе: пас скотину, помогал матери в огороде, косил, пахал… не до учебы было… так, что начальную грамоту осваивал самостоятельно, да и школы в деревне не было».

Война застала его на Урале, где он работал на одном из оборонных заводов. Дали бронь. После продолжительных просьб бронь сняли, и направился Егор в Омск. Здесь так же пришлось проявить настойчивость, но своего добился – в марте 1942 г. был зачислен сапером в 308-ю дивизию. «Занимались мы боевой подготовкой по 12-14 часов в сутки. Выматывались так, что прямо-таки валились на казарменные нары. Кажется, крепче, чем там, я за свою жизнь не спал», – вспоминал ветеран о том периоде.

О готовности к боям гуртьевцы отчитались в августе 1942 года, находясь уже в Саратовской области, где дивизия пополнилась и выступила к Сталинграду, численностью 12482 человека. В августе первый эшелон дивизии достиг станции назначения разъезда Кумалча. Свежие силы 308-й были включены в состав 24-й армии, и, после разгрузки, получили приказ походными колоннами к 6 сентября выдвинуться на рубеж пунктов Котлубань-Самохваловка. Предстояло преодолеть пешком не менее 300 км. В степи, как на ладони. Марш совершался исключительно ночью, с целью сохранения сил от бомбежки авиацией противника, по целине, без продовольствия, «в виду того, что взятые продукты еще с места формирования израсходованы», а на довольствие еще не были поставлены. К этому времени обстановка на Сталинградском фронте была следующей. …22 августа 6-я немецкая армия форсировала Дон и захватила на его восточном берегу плацдарм, на котором сосредоточилось шесть дивизий, а войска немецкого 14-го танкового корпуса пересекли все междуречье и вырвались к Волге близ северной окраины Сталинграда.

В результате этого наступления образовался коридор длиной в 60 километров и шириной в 8 километров.

Вслед за танками в образовавшийся коридор противник бросил моторизованные и пехотные дивизии. Немцам удалось вбить клин в боевые порядки войск Сталинградского фронта, рассекая его на две части. Чтобы исключить возможность сопротивления защитников города, немецкое командование приняло решение поднять в воздух всю авиацию. В течение дня 23 августа непрерывным шквалом на Сталинград падали с неба бомбы. Массированная немецкая бомбардировка разрушила город, убила более 40 тысяч человек, уничтожила более половины жилого фонда довоенного Сталинграда, превратив тем самым город в громадную территорию, покрытую горящими руинами.

В район расположения 308 дивизия пришла на день раньше намеченного срока. «Когда мы, после многодневного марша, подошли к Волге то увидели на противоположном берегу раскинувшийся на несколько километров город. В нем горели дома, горели какие-то баки и дым сплошной черной пеленой застилал небо».

Л. Н. Гуртьев в письме жене и дочери писал: «...Я не могу даже передать, какое чувство, какая боль охватила меня, когда я увидел этот город в пепле, в дыму, в зареве пожарищ и развалинах. Красное зарево кажется мне кровью наших людей, требующей отмщения».

В конце августа в начале сентября советские войска провели ряд контр­ударов в юго-западном направлении для отсечения танкового корпуса противника, прорвавшегося к Волге. Планировалось закрыть прорыв немцев на участке станции Котлубань-Россошка, ликвидировать так называемый «сухопутный мост».

На Котлубанском выступе в боях за высоты проявил свои командирские качества сержант Иван Филиппович Абрамочкин (1912 г. р.) из Пикетного. В составе 15-ой мотострелковой бригады командир роты автоматчиков, как отмечено в наградном листе на орден Красного Знамени, под непрерывным минометным огнем противника лично вынес с поля боя 27 тяжело раненных товарищей с их оружием. А когда был ранен командир, то Абрамочкин взял взвод под свое командование, – на его личном счету за тот бой 40 убитых фрицев.

В конце сентября, потеряв в прошедших боях более 70 процентов личного состава и материальной части, 308-я дивизия была переброшена из района военных действий на восточный берег реки Волга в распоряжение 62-ой армии. Приказом была поставлена боевая задача: переправить дивизию на западный берег реки Волги и использовать ее на северо– западной окраине завода «Красный Октябрь», чтобы не допустить противника к северной переправе. Здесь бойцы, командиры и политработники дивизии показали образцы мужества, доблести и сибирской отваги. Посреди развалин уже разрушенного города 62-я армия сооружала оборонительные позиции с расположенными огневыми точками в зданиях и на заводах. Снайперы и штурмовые группы, как могли, задерживали противника.

Немцы, продвигаясь в глубь Сталинграда, несли тяжелые потери. Двадцатикилометровая полоса, так называемая «промзона», вдоль Волги превратилась в пылающий котел, в котором бои велись круглосуточно. Река полностью простреливалась немецкими войсками. Охота шла за каждым судном и даже лодкой. Переправляемые по ночам на правый берег боеприпасы днем не успевали прятать или передавать боевым подразделениям, чем пользовались немцы, проводящие регулярные бомбардировки пристаней. «От бомбежек на берегу скапливалось большое количество раненых, которых не успевали вывозить. Тяжелораненые не получали помощи и умирали, трупы не убирались, и по ним ездили на грузовиках, стремясь как можно быстрее доставить в город очередную порцию боеприпасов. Врачей было мало, и они были заняты на передовой или в госпиталях, а помощь раненым оказывали лишь местные женщины – разумеется, в силу своих способностей и разумения».

Борьба за плацдармы у Волги, в особенности на Мамаевом кургане и на заводах в северной части города, продолжалась более двух месяцев. Сражения за завод «Красный Октябрь», тракторный завод и артиллерийский завод «Баррикады» стали известны на весь мир. Пока советские солдаты продолжали защищать свои позиции, ведя огонь по немцам, рабочие заводов и фабрик ремонтировали поврежденные советские танки и оружие в непосредственной близости от поля боя, а иногда и на самом поле боя.

По несколько раз переходили из рук в руки Мамаев Курган, железнодорожный вокзал. «Ох и мешанина была под Сталинградом, – вспоминал марьяновский ветеран Н. Ф. Романюк, – то мы фашистов окружим, то они нас», – подчеркивая с гордостью, что сражался в доблестной 62-ой армии генерала Чуйкова. Немцы привыкли строить боевую тактику на тесном взаимодействии пехоты, саперов, артиллерии и пикирующих бомбардировщиков. Чтобы противостоять этому, советское командование решило пойти на простой шаг – постоянно держать фронтовые линии настолько близко к противнику, насколько это физически возможно (как правило, не более 30 метров). Таким образом, немецкой пехоте приходилось сражаться, полагаясь на себя самих, или подвергаться опасности быть убитыми своей же артиллерией и бомбардировщиками, поддержка была возможна только от пикировщиков.

Мучительная борьба шла за каж­дую улицу, каждый завод, каждый дом, подвал или лестничный проход. Немцы, назвали новую городскую войну «Rattenkrieg» – Крысиная вой­на. Руины советские защитники использовали как оборонительные позиции. Немецкие танки не могли передвигаться посреди груд булыжников. Если они даже и могли продвигаться вперед, то попадали под плотный огонь советских противотанковых подразделений, расположенных в развалинах зданий. Советские снайперы, используя руины в качестве укрытий, также нанесли немцам тяжелейший урон.

«...Наш командный пункт был расположен в бетонированной трубе, проходящей вдоль берега Волги. Оттеснив наши боевые порядки, противник ворвался с танками в район командного пункта и прямой наводкой стал бить по входу в трубу. Немцы блокировали все выходы, которыми служили контрольные колодцы, и стали забрасывать гранатами. Чтобы не допустить пехоту противника к трубе, мы открыли огонь из пулеметов и противотанковых орудий. В течение двух суток без воды и пищи мы вели этот неравный бой. От дыма, гари и тесноты нечем было дышать, пот катился ручьями по лицам людей. Особенно сильно хотелось пить. Но никто не падал духом, хотя каждый знал, что мы находимся почти в могиле. Труба стала передним краем обороны полка. Всего нас было около 50 человек, командовал нами командир полка майор Кушнарев. Освободились из трубы поздно ночью после того, как вызвали огонь своей артиллерии на себя. Позднее в дивизии в шутку говорили, что наш полк прошел огонь, воду и трубы, только не медные, как говорят, а бетонированные…».

Командиры понимали, что противник имеет подавляющее преимущество, и использовали еще одно верное средство – сочетание контратак и обороны до последнего солдата. Постоянные атаки, проводимые красноармейцами рано утром и в вечерних сумерках, на первый взгляд, были странным средством, на деле же такой образ действий был полностью оправдан: того, кого нельзя разгромить, можно только измотать. Постоянные атаки не давали врагу нормально собраться с силами, они заставляли немецкую пехоту все время быть начеку, не давали отдыха. Активно обороняющиеся красноармейцы несли потери, но выигрывали время.

Маршал Советского Союза В. И. Чуйков, руководивший обороной Сталинграда, позднее в мемуарах написал о дивизии и ее командире: «Стрелковая часть по времени меньше всех сражалась в городе, но по действиям, по количеству отраженных атак и по стойкости не уступала другим соединениям 62-й армии. В самые жестокие бои в заводском районе она сражалась на главном направлении удара фашистских войск и отразила не менее 100 атак озверелых захватчиков».

Снова обратимся к воспоминаниям. Однополчанин Е. Е. Гацко – командир саперного батальон С. С. Ривкин в переписке с ним упоминает моменты, когда сравнительно узкую полоску земли вдоль реки защищали, не смотря на большие потери. «...Вспомнил одну из осенних ночей в Сталинграде, когда я собрал вас, горстку оставшихся саперов, для выполнения важной задачи. Обратился к вам с речью – более трех четвертей состава мы потеряли, но разве это причина, чтобы пропустить врага? Каждый из нас – это огромная сила, противостоять которой ни один фашист не сумеет.… Помню, как ты (Гацко) первый сказал: «Не пожалеем сил своих и, если надо будет, и жизни своей, для выполнения задачи». И твои слова подхватили товарищи и клятвенно обещали: «Задачу выполним!». Группе бойцов предстояло за ночь заминировать подходы к важным объек там: завод «Баррикады», сад «Аэропортовский», создавая на флангах минные поля, тем самым закрыть врагу направление к переправам реки Волга. Трудность для подрывников была в том, что в городе «обстреливается каждый сантиметр земли, днем темно от копоти и дыма, от взрывов снарядов, бомб и мин, а ночью светло от пожаров».

Доставленные с другого берега огромными усилиями снаряды, были накануне взорваны противником, и пришлось тащить противотанковые мины за несколько километров. «Груженные противотанковыми минами, поползли бойцы к скульптурному парку. Я как сейчас помню передо мной твою спину, груженную снарядами. Страшно было за ваши жизни…».

Группа бойцов действовала слаженно: двигались ползком, ориентируясь в темноте, а когда становилось светло от вспышек, останавливали движение и буквально сливались с землей. Добрались до намеченного места и начали укладывать мины, но не тут-то было, грунт был настолько твердым, что не поддавался лопате, пришлось укладывать их на поверхности, тщательно замаскировав. В этой ситуации бойцы принимали решение сами, так как опасен был не то что разговор, но и шепот, и шорох. «Вдруг с неба начали спускаться светящиеся парашюты-фонари. Стало светло как днем. Ну, думаю, пришел конец! Горящие парашюты падали рядом с нами, на наши спины, и стоило бы кому-то испугаться и зашевелиться, – нас бы заметили. Но наших саперов запугать было нелегко!». Задача была выполнена.

А через несколько дней С. С. Ривкину позвонил командир дивизии Л. Н. Гуртьев: «Знаете, сколько подорвалось танков на ваших минах? – И не дав сказать, сам же и ответил. – Дюжина! Двенадцать танков! Представьте отличившихся к награде». Я только ответил: «Отличились все!».

«Баррикады, Баррикады,

Зубы враг сломал о вас.

Мы стояли в Сталинграде

Насмерть в этот грозный час», – пели бойцы 308-й дивизии.

«Сибиряки – народ коренастый, строгий, привыкший к холоду и лишениям, молчаливый, любящий порядок и дисциплину, резкий на слова. Сибиряки – народ надежный, кряжистый... Восемь часов подряд пикировали «Юнкерсы-8» на оборону дивизии, восемь часов, без единой минуты перерыва, шли волна за волной немецкие самолеты, восемь часов выли сирены, свистели бомбы, сотрясалась земля, рушились остатки кирпичных зданий, восемь часов в воздухе стояли клубы дыма и пыли, смертно выли осколки. И так целый месяц, но дивизия выстояла, люди выдержали сверхчеловеческое напряжение и победили», – так писала 20 ноября 1942 г. газета «Красная Звезда» о 308-ой стрелковой дивизии.

24 октября 1942 года. Из боевого донесения 62 армии: «В результате исключительно напряженных боев части 138 и 193 сд и остатки 308 сд и 37 гв. сд, понеся большие потери, как дивизии утратили свою боеспособность и лишились материальной части артиллерии, бывшей на правом берегу. Указанные дивизии нуждаются в смене их вполне боеспособными двумя сд».

Обращаю ваше внимание на цифры – в течение сентября и октября в непрерывных боях Гуртьевская дивизия несла огромные потери и уже на время данного донесения, насчитывала лишь 289 человек рядового и сержантского состава!

ОТ РЕДАКЦИИ: этот материал взят из книги «Автографы героев земли марьяновской», презентация которой проходит и будет проходить в сельских поселениях района, в школах и библиотеках.