Меню
12+

Сетевое издание "gazeta-avangard.ru"

12.04.2023 10:47 Среда
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 14 от 14.04.2023 г.

Фронтовик, учитель, наставник…

Автор: Татьяна Эйзен,
методист краеведческого отдела музея.

Учителя-фронтовики — это особенная категория педагогов, дававших детям больше, чем математические формулы и правила грамматики. Они были живым воплощением героической истории, источником рассказов о войне. Они учили послевоенное поколение патриотизму, мужеству… Давно их уже нет, но память о них жива в сердцах бывших учеников, которых они сделали грамотными, образованными, привили нравственную основу.

(Продолжение. Начало доступно по ссылке)

Контузия — это когда не видны внешние повреждения, но человек остается какое-то время без сознания: когда среди канонады взрывов, скрежета металла, воя снарядов вдруг наступает гнетущая, гробовая тишина, не слышно собственного крика, уши заложены сгустками крови, хочется стряхнуть эту глухоту, мотая головой, которая от этого еще больше болит… При отказе от лечения контузии последствия могут быть тяжкими. Так после медицинского заключения полкового врача в декабре 1941 г. Ф. В. Солодовникова отправляют на излечение в Омск. За длительный период реабилитации ему удалось побывать дома, да и молодая жена навещала мужа в госпитале. Ведь неведомо было, даст ли судьба увидеться им вновь.

В. И. Журова, рассказывая о своем учителе, вспоминала, как и ее мать, чтобы повидаться c мужем, лежавшим в госпитале, три дня добиралась до Омска из Овцевода, преодолевая путь на совхозных волах. Восстановление шло несколько месяцев, за это время Федор Васильевич сдает гос­экзамены в пединституте и получает диплом. Результатом их свиданий с женой становится рождение дочери Людмилы, которую он увидел только после возвращения с войны в 1946-ом. Третий сын – Александр родился в 1954 году.

Забегая вперед, отмечу, все дети Солодовниковы получили хорошее образование. Сыновья закончили Омский ветеринарный институт и работали по специальности, были в коллективах на хорошем счету. Их уже нет в живых, остались дети и внуки. Дочь — Людмила Федоровна Солнцева проживает в Омске. В ходе беседы с ней я спросила, почему никто не пошел по стопам отца, не стали учителями.

«Отец очень хотел, чтобы я стала учительницей. – Рассказала Людмила Федоровна. — Я сопротивлялась желанию отца, но он сам поехал со мной и сдал в приемную комиссию пединститута мои документы, думал, что на этом поставил точку. Но получилось по-другому. Когда я уже самостоятельно поехала сдавать вступительные экзамены, но не в институт, а поступила втайне от родителей в профтехучилище №20, после окончания которого восемнадцатилетней девчонкой начала работать на Омском заводе «Синтетический каучук». Там и проработала более пятидесяти лет, получила высшее образование и сделала на заводе карьеру: от аппаратчицы до должности в заводском управлении».

В августе 1942 года Федор Василь­евич возвращается в строй. В военном билете значится, что он рядовой стрелок 1263 стрелкового полка 381 стрелковой дивизии. В полку, да и потом, его нередко привлекали к обязанностям писаря. Грамотный, с четким разборчивым почерком, он как раз подходил для важной работы — оформлять необходимые боевые документы, в том числе и наградные. Для этого нужно своевременно и убедительно, объективно и грамотно составить представление на награду и запустить его в вышестоящий штаб. 381 дивизия находилась в составе 39-й армии Калининского фронта северо-западнее Ржева, а в сентябре 1942 была переброшена в район Великих Лук. В составе Третьей ударной армии дивизия участвовала в окружении и ликвидации группировки противника. В самые напряженные дни боев, когда каждый боец был на счету, Федор Васильевич управлял противотанковым ружьем (ПТР), поддерживая пехоту метким огнем.

«Я прослужил до конца войны, — пишет в своих воспоминаниях Федор Васильевич. — Прошел многие виды солдатской службы: орудийный номер и командир орудия, телефонист и радист, артиллерийский разведчик и топограф, почтальон и ездовой, был даже дней 5-7 ординарцем, но более не выдержал».

В своих мемуарах он подробно и с гордостью рассказывает о фронтовом пути в составе 116 стрелковой дивизии, где служил с апреля 1943 г. до конца 1945 г. Эта дивизия, получив боевое крещение в Подмосковье, с жестокими боями прошла через Сталинград, Белгород, Харьков, Полтаву, Кременчуг, Корсунь-Шевченковскую операцию, двигалась по Европе, закончив Великую Отечественную войну под Прагой. С 1943 года ей было присвоено почетное наименование «Краснознаменная ордена Кутузова Харьковская дивизия».

Многое пришлось пережить нашему герою во время фронтовой жизни: видел страшные картины сожженных, стертых с лица земли деревень, видел гибель своих близких товарищей, попадал в ситуации, когда уже не было надежды на выживание, неоднократно получал ранения, но оставался в строю и верил, что сражается за правое дело, за Победу. После войны во время отпуска Федор Васильевич бывал на встречах однополчан в Харькове.

«На этой стороне улицы осталась одна изба без крыши. Эту уцелевшую избу отбили разведчики-автоматчики, выбивая фашистов из догоравшей деревни. — Описывает Федор Васильевич один из эпизодов. — Повсюду были трупы и трупы наших и фрицев... У пепелища стояли, опустив головы, солдаты и офицеры, обступив полукольцом обгоревшие трупы граждан. И я заметил: среди трупов были и солдаты. Их тела были в буквальном смысле изуродованы; с отрезанными носами и ушами, содранными с кожей волосами с головы, с проткнутыми глазами». Одна из сельчанок рассказала, что это разведчики, которые были схвачены оккупантами. «Их голыми водили по снегу, били прикладами автоматов, пытали на улице, вырезая на спинах какие-то знаки, на лбах и руках». Перед отступлением, сжигая деревню, фашисты согнали оставшихся в живых жителей в единственный уцелевший амбар: взрослых и детей, там, среди них, были и полуживые солдаты. Подожгли. «Никогда я не могу забыть той далекой трагедии и тех погибших детей, которых фашисты сожгли в прифронтовой полосе, невинных маленьких граждан, родившихся жить, но почти не живших на белом свете».

548 стрелковый полк 116 дивизии, где Солодовников был пехотинцем, перед началом наступления на Курской дуге, находился за 40-60 км от передовой в распоряжении Степного (резервного) фронта, где шли боевые учения. «Я на учениях совместно с полковой и дивизионной артиллерией показал хорошие образцы в боях на близкое расстояние с «противником», за что по приказу командира полка был переведен в расчет батареи 45-мм орудий. Здесь и началось мое артиллерийское крещение. В то время приехал в дивизию командующий Степным фронтом генерал-лейтенант Попов М. М. (он был недолго в этой должности, затем стал Конев И. С.). Мы как раз между боями прямо на поле обедали. Он подошел к нашему расчету, заглянул в мой котелок и сказал: «Ну — ка мешани, мешани в котелке, солдат!» Я «мешанул». «Добре! Есть можно». – Сказал и пошагал дальше. А на тактических занятиях после обеда т. Попов М. М. вместе с командиром полка Адамовичем В. В. снова подошли к нашему расчету. Или это было случайно, или я чем-то ему понравился. Я в этот момент наводил прицел сорокапятки по движущейся цели — танку.

- Вот мы и снова с Вами встретились! — Ласково и довольно громко сказал генерал. – И давно Вы у этого орудия работаете?

- Первый день, товарищ командующий, — сказал я бойко и членораздельно, уже хорошо зная спрашивающего и по виду, и по должности, и по званию.

- А ну-ка, давани, давани, — сказал генерал.

Мне тут же мгновенно вспомнились его слова, сказанные за обедом: «А ну-ка мешани, мешани!» И я «даванул»: и надо же так получиться, двигающийся танк был прошит насквозь с первого снаряда.

- Да ты, оказывается, молодец, настоящий артиллерист! – Продолжал неугомонный мой собеседник.

-Да нет, я — пехотинец. А на сегодня я брошен на этот фронт, так как наводчик выбыл из «строя.

После непродолжительной беседы со мной генерал обратился к Адамовичу:

- А Вы, товарищ подполковник, переведите его в пушечный расчет – 45 мм, на постоянно, а не временно. Он этого стоит и доказал практически.

Так я стал настоящим артиллеристом, продолжая оставаться в пехотном полку. С ней, сорокапяткой, которую называли артиллеристы «Прощай, Родина», я прошел всю тяжесть боев на Курской дуге, при форсировании Днепра, Корсунь-Шевченковский котел, вплоть до Кировоградской области… Наконец, по приказу командующего 79 СК был переведен уже в настоящую артиллерию – 406 артполк, нашей же 116 стрелковой дивизии, где и был до конца войны».

Необходимо подчеркнуть, что все, кто знал Федора Васильевича, отмечают его как замечательного рассказчика, умеющего увлечь любой темой. Мог он и выдать анекдот или солдатскую байку, ведь среди будней войны шутка, смех были спасительной разрядкой для солдатской души. Думается, что его боевые товарищи в минуты отдыха старались не пропустить чего-нибудь из его рассказов.

В своих мемуарах Солодовников приводит примеры мужества и отваги бойцов и офицеров, рядом с которыми он воевал, есть и эпизоды, вызывающие улыбку.

В 1943 году Солодовников Ф. В. становится коммунистом: «В один из сентябрьских дней, в момент затишья после ожесточенного сражения с танками врага, к нам в траншею, которую мы только что заняли и начали осваивать, спрыг­нули два человека. Одного из них я сразу узнал. Это был комиссар 548 стрелкового полка майор Суворов, с которым часто встречался в полку и дивизии, так как я был постоянным нештатным агитатором полка. Суворов без вступления, сразу сходу сказал:

- Вы, Солодовников, уже десять лет состоите в комсомоле. Даже перевалило уже на второй десяток. Числитесь хорошим бойцом.

(Продолжение следует.)

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.

55