Служил по совести

Вырос он в семье сельских тружеников: отец много лет проработал водителем в Овцеводе, по его стопам позже пошел и Валерий. А мать трудилась всю жизнь на сезонных работах.

- К технике тянуло с детства, — признается Валерий Николаевич. – Потому после школы отучился на шофера в Исилькуле. Водителей готовили там от ДОСААФа для армии. Так что после обучения меня сразу и призвали отдавать долг Родине. Службу проходил в погранвойсках, в городе Находка на Дальнем Востоке. Первый год возил начальника инженерной службы отряда. А на второй год службы попал в Афганистан.

Летели самолетом в Таджикис­тан. Сначала в Душанбе, затем — в Хорог, где солдат распределили по заставам. Место, где служил Щеглов, располагалось рядом с кишлаком Ходжми-Бало, примерно в ста пятидесяти километрах от границы вдоль ущелья. А государственная граница проходила прямо посреди реки Пяндж, один берег которой был советский, а другой – афганский.

Основная задача Валерия и его сослуживцев состояла в прикрытии участка госграницы, чтобы не допустить на нее душманов. Их десантно-штурмовая группа должна была в любой момент быть готова к вылету на боевое задание. Защищали ущелье, заходили в киш­лаки, проверяя, в безопасности ли местные жители. Приходилось и освобождать другие отряды из бандитских засад.

- Первое, что удивило, когда мы прибыли на место, — это количество снега, — рассказывает Щеглов. – Был февраль. Вертолету негде было сесть, и мы по очереди выпрыгивали с высоты вместе со всем вооружением прямо в огромный сугроб.

Первое время солдаты жили в окопах, которые рыли сами вокруг кишлака. Валерий командовал расчетом АГС-17 «Пламя» (это тридцатимиллиметровый автоматический гранатомет на станке). Сначала группы менялись каждые сутки, а позже уже на целую неделю все отделение поднималось в горы и охраняло кишлак. Боеприпасы и провизия доставлялись вертолетом.

- Там я впервые попробовал «сухую картошку», — продолжает рассказ В. Н. Щеглов. – Ее привозили нам в мешках, как муку или манку. Еще был консервированный лук в жестяных трехлитровых банках. В такой таре еще повидло продавали тогда в магазинах. Был период, когда совсем без еды мы оставались из-за погодных условий, но это было всего несколько дней. К местным жителям заходили, где нас угощали лепешками, домашней халвой. А особенно удивлялись мы их быту. На улице они могли ходить в драных халатах, ребятишки бегали босиком прямо по снегу. В кибитку зайдешь – электричества нет, сидят при керосиновой лампе. И тут же запросто мог стоять кассетный магнитофон «Сони» или «Шарп» на батарейках. У себя дома мы такого не видели, а в Афганистане через границу с Индией и Пакистаном вся эта техника свободно ввозилась. При этом во время посевной (она начиналась там уже в марте) запрягали двух волов. И деревянной сохой с железным наконечником пахали. И пшеницу раскидывали вручную, идя за плугом, как в стародавние времена.

С местными у советских солдат строились отношения сотрудничества. Так, водовозу, привозившему им фляги, чтобы попить и помыться, давали в обмен сапоги или куртку. А общались зачастую жестами, не зная языка друг друга, запоминались лишь отдельные слова.

Душманы, по словам Щеглова, в кишлак не заходили, боялись. Но обстреливали со всех сторон постоянно. А вооружение у них было более усовершенствованное, с гораздо большей прицельной дальностью, чем у наших. Помнит Валерий, как погиб первый его сослуживец. Ночью закурил на посту, и в тот же миг был застрелен. С тех самых пор сохранилась у Щеглова привычка скрывать огонек сигареты ладонью. Ведь ночью с расстояния 150 метров, как он утверждает, можно различить не только светящуюся точку, но и лицо.

- Из двухсот с лишним человек на дембель уходили около пятидесяти, — рассказывает он дальше. – Получившие ранение в Афганистан уже не возвращались. А на их место прибывали другие, это было как конвейер.

Сам же Валерий Щеглов дослужил до конца. В 1983-м году пришел приказ на увольнение. В один из декабрьских дней он и его товарищи должны были вылетать с аэродрома в районе Калаи-Хумб, где уже ждала вновь прибывшая смена. И вдруг неожиданно объявляют новый приказ: завтра идти на боевое задание. И срок службы продлился почти на три месяца, было легкое ранение в ногу, госпиталь и в марте 1984 года — возвращение домой.

- Это в кино показывают, что люди бегут и открыто стреляют друг в друга, а в Афгане пуля могла с любой стороны неожиданно настичь, — поясняет Валерий Николаевич. – Стрельбу вели с расстояния до двух километров.

И страшно было по-настоящему, говорит ветеран Афганистана. – На первых боевых заданиях от страха теряли ориентацию в пространстве даже, хотелось одного – выжить. Со временем реакция развилась почти до молниеносной. До сих пор на малейшие движения, шум со двора или с улицы реагирую резко. Семья может и не слышать, а я сразу иду проверять.

После демобилизации Валерий Щеглов устроился водителем в госплемзавод «Марьяновский». Вскоре и женился. С супругой Надеждой Александровной вместе они уже 32 года, воспитали двух дочерей – Анастасию и Екатерину и сына Александра, который нынче, как и отец когда-то, проходит срочную службу на Дальнем Востоке.

- В двухтысячном году, когда совсем с зарплатой плохо было, служил я недолго в Чечне по конт­ракту, — заканчивает рассказ мой собеседник. – В тридцать семь лет с опытом Афгана за плечами, конечно, по-другому все воспринимал. Но настоящий боевой и жизненный опыт привез именно из Афганистана.

Главным качеством в человеке Валерий Щеглов считает честность. Живя по этому принципу сам, старался воспитать это в своих детях. Об этом говорит и подрастающим четверым внукам-мальчишкам. О многом, что видел и слышал на вой­не, не любит рассказывать их дед, но об одном уж точно им поведает. Скажет именно так, как принято говорить в армии: что вернулся с чис­тыми погонами и чистой совестью.