Долг воина – путь человека

Из трактористов - в солдаты

Родился он в одном из сел Иркутской области в 1954-м году в семье сельских тружеников. Родители были переселенцами из Украины, и после того, как Николай окончил три класса начальной школы, семья вернулась на историческую родину.

- Батя всю жизнь работал скотником, потом бригадиром, а мама тоже на ферме то дояркой, то за поросятами ухаживала, в общем-то, обычная деревенская семья у нас была, — рассказывает Николай Михайлович. – Я окончил восемь классов, выучился в техникуме механизации, ну и после техникума в 1972-м году призвали меня в армию.

В тот момент сама судьба распорядилась и выбрала для Николая иное предназначение, чем он сам ожидал. Служил сначала на Украине в городе Черновцы, затем в Ужгороде. Там женился, с супругой прожили вместе 18 лет, вырастили сыновей Василия и Виталия, но так случилось, что разошлись, и пошли по жизни каждый сам по себе. Дети остались с матерью на Украине, а Николай перебрался в Омскую область.

После окончания Ленинградской школы прапорщиков его отправили на строительство Байкало-Амурской магистрали. Долгие пять лет на одной из крупнейших строек советского времени принесли ему повышение по службе до старшего прапорщика и много наград. В 1984 году его переводят в Омск, где он продолжает службу в ракетном дивизионе командиром взвода.

Серьезные задачи

Когда произошла трагедия в Чернобыле, Николай Михайлович знал, что и он поедет на ликвидацию ее последствий, как и многие военнообязанные в то время.

Вот каким остался в его памяти один из дней сентября 1987-го года:

- Я был дежурным по части как раз, и в часы отдыха пришла телефонограмма, где значилась информация о приказе, по которому я должен лететь на замену командира взвода тылового обеспечения. Тут же пришел командир части и сказал: «Готовь документы, и ты сегодня улетаешь». И в тот же день летел самолетом до Киева. Встречал меня тот, кого я должен был сменить, молодой парень лет двадцати четырех, весь в слезах. Тяжело, говорит, контингент плохой во взводе. На ликвидацию ведь не только военных и простых рабочих отправляли, но и алкоголиков, и тунеядцев, и заключенных. А у прежнего комвзвода дома ребенок родился, как оказалось. Принял я командование в срочном порядке и отправил парня домой.

За три с половиной месяца, которые Ружицкий провел в Чернобыле, ему удалось навести порядок и установить дисциплину во взводе. Были там, как он говорит, по-настоящему самоотверженные ребята – коммунис­ты с безупречной репутацией, орденоносцы, передовики. И уже через месяц с их помощью удалось искоренить негатив в подразделении. Он поощрял подчиненных, вручая им грамоты за добросовестную работу, и его собственные успехи не оставались без внимания начальства. Знаки Почета, грамоты, благодарственные письма и медаль «За боевые заслуги» — все награды и сегодня навевают ветерану воспоминания о днях той ответственной миссии.

- Взвод наш выполнял тыловое обеспечение всего полка продовольствием, спецодеждой, горюче-смазочными материалами, — разъяснил Николай Михайлович подробности службы в Чернобыле. – Бани, столовая, вывоз отходов – все это было в нашем ведении. Восемь машин у нас было «грязных», то есть нельзя было выпускать их за тридцатикилометровую зону вокруг АЭС. Они доезжали до Лелева (это один из покинутых городов той зоны), и дальше уже люди пересаживались в «чистый» транспорт. И наоборот.

Невидимое зло

Николай Ружицкий руководил командой ликвидаторов, которые занимались захоронением радиоактивного мусора. 19 выездов на станцию было у него, включая особенно сильно пораженные радиацией места. По пути на АЭС проезжали опустевшие села, из которых население было эвакуировано сразу после аварии, и зрелище они представляли жуткое и удручающее.

- Поехали однажды мы за овощами на «чистую» зону за 300 километ­ров от зоны отчуждения, — вспоминает он один из случаев. – Там как раз прошел зеленый радиоактивный дождь. Вся ботва у огурцов пожухла и порыжела так, что искать и рыться в листьях не было необходимости. Брали, ели такие огурцы, не задумывались как-то. Слышал, что и по грибы ходили в лес многие тогда… И еще был случай на могильнике для захоронения спецодежды, постельного белья, матрасов. Мы их свозили, скидывали в большую траншею и закапывали. На следующий день приезжаем туда – а там местные дед с бабкой вытаскивают эти матрасы. Мы им: нельзя же! А они не слушают, говорят, мол, нам пойдет.

Рассказал Николай Михайлович и о том, какой разгул воровства был в брошенных селах и городах, как продавали награбленную храмовую утварь, добытую в деревенских церквях. Мародеры старались сбыть все, что имело хоть какую-то ценность. Проникнуть в запретную зону им удавалось даже несмотря на надежную охрану: не было в первые годы после аварии у людей четкого осознания того, какую опасность несут эти, зараженные радиацией, предметы. Машины с солдатами и милицией ездили по населенным пунктам денно и нощно, а над Припятью и Чернобылем летали вертолеты. Президиумом Верховного Совета был дан приказ мародеров расстреливать на месте без предупреждения. К примеру, летает вертолет над городом, и, если заприметит, что в каком-то окне загорелся свет фонарика, сразу же туда подъезжает боевая машина пехоты.

- Когда я еще начинал службу, нам рассказывали, что такое радиоактивное заражение, — говорит старший прапорщик в отставке. – Мы знали, чем оно опасно, и следовали всем инструкциям. Сказали – работать в данном месте не больше десяти минут – так и делали, а порой счет и на секунды шел. И был случай: стоит на построении солдатик и вдруг падает в обморок. Осмотрели его в санчасти, а у него бедро аж до кости выгорело: нашел на станции какую-­то блестящую деталь и припрятал, думал, ценная что ли… Дальнейшую судьбу его не знаю, отправили его в Киев и больше не возвращался.

В описи имущества, изымаемого из брошенного жилья, Ружицкий лично принимал участие. Изымали видеоаппаратуру, телевизоры, радиотехнику и отдавали в палатки военнослужащим, работавшим непосредственно в зоне отчуждения. Он производил опись, а распоряжался имуществом замполит полка. Неизгладимые впечатления оставили в памяти у него эти выходы:

- Заходишь, бывало, в дом, и кажется, что вот только минуту назад здесь были хозяева. Стоит расправленная постель, на столе оставшаяся от завтрака посуда, лежат деньги, записки родным… Люди надеялись вернуться…

Многим своим сослуживцам помог он тогда, подсказал, какие документы нужны для оформления инвалидности и всех положенных льгот. И у самого до сих пор Чернобыль сказывается на здоровье: пребывание там оказало необратимое влияние на нервную систему. В архивной справке написано, что доза, полученная им во время ликвидации, 18,8 рентген.

Жизнь продолжается

Военную службу старший прапорщик Ружицкий продолжил на Украине, в Северной группе войск, затем в Польше. В Омск вернулся в 1993-м году, уже выйдя на пенсию. Чуть позже перебрался в Марьяновку, где получил квартиру как участник ликвидации на Чернобыльской АЭС. С тех пор и живет здесь. Дети в свое время остались с матерью на Украине, но с ними Николай Михайлович всегда поддерживал связь, помогал. Старший – Василий – пошел по стопам отца, с его помощью поступил в военно-инженерное училище. А Виталий работает адвокатом. Оба сына женаты, у Николая Михайловича пять внуков и есть годовалая правнучка. С родными перезваниваются, ездят к друг другу в гости. В Омске живет Мария Михайловна – родная сестра, к которой Ружицкий часто ездит в гости. С соседями по подъезду за много лет сложились хорошие отношения. Ведь они видят, что Николай Михайлович – человек неравнодушный. И лампочку всегда вкрутит, и снег почистит во дворе зимой, и никогда не откажет в просьбе что-нибудь починить. Так что скучать военному пенсионеру не приходится. А совсем скоро начнется летний сезон, и будет он ездить на рыбалку и в лес за грибами.

- До Чернобыля не знал я, что такое головные боли, давление, ломота в суставах, — говорит Николай Михайлович. – Уже задолго после отъезда оттуда я стал замечать эти проблемы. Хотя еще в молодости пять лет отслужил на БАМе, где высоко в горах очень разреженный воздух, кислорода не хватает, и работали при сорока пяти градусах мороза…

Реабилитацию Н. М. Ружицкий проходит ежегодно в госпитале, следует указаниям врачей и не унывает. Друзей-чернобыльцев нашел в нашем районе по записям в книге «Чернобыльский крест». Вот уже много лет проводит вместе с ними уроки мужества, рассказывая школьникам об этой трагедии и о том, ради чего стоит беречь природу, жить и любить жизнь.